Слово Митрополита Лавра (Шкурла), Восточно-Американскаго и Нью-Йоркскаго (+2008г.) в неделю 5-ю по Пасхе О самарянке.

Христос Воскресе!

Нынешнее Евангельское чтение приводит беседу Господа Иисуса Христа с женой «иже от Самарии» — Самарянкой. Это событие имело место после Первой Пасхи общественнаго служения Господа Иисуса Христа, почему Св. Церковь его ныне и воспоминает. Господь Иисус Христос после праздника Пасхи оставался еще в Иерусалиме, но видя, что вражда фарисеев против Него все растет, а т. к. еще не пришел час Его страданий, то Он оставляет Иудею и идет в Галилею. Путь Господа лежал через Самарию. Когда Господь Иисус Христос со Своими учениками подошел к городу Сихему как раз был полдень, время сильнаго зноя, что вызвало необходимость отдыха. Господь с учениками остановился у колодца, вырытаго, по преданию, патриархом Иаковом. Ученики отлучились в город купить пищи. И вот к колодцу приходит за водой жена-самарянка. Господь обращается к ней и говорит ей: «даждь Ми пити». Самарянка удивилась тому, что проситель, будучи иудеем, просит у нея пить, т. к. иудеи с самарянами не общались и иудеи даже презирали самарян. Но Господь Иисус Христос, пришедший на землю для спасения всех, а не только иудеев, не гнушался ни грешниками, ни блудницами, т. к. Он пришел спасти грешников. Господь говорит ей, что если бы она знала «дар Божий», т. е. какое счастье послано ей Богом в этой встрече, и если бы она знала, кто это говорит ей «даждь Ми пити», то она сама просила бы у Него, и Он дал бы ей воду живую. Самарянка не понимает слов Господа и говорит Ему: «У Тебя и почерпала нет, и неужели Ты больше отца нашего Иакова, который оставил нам этот колодец?» Тогда Господь говорит Самаряныне: «всяк пияй от воды сея, вжаждется паки, а иже пиет от воды, юже Аз дам ему, не вжаждется во веки, но вода, юже Аз дам ему, будет в нем источник воды, текущия в живот вечный». Благодатная вода — т. е. благодать Св. Духа, имеет совсем другое свойство, чем чувственная вода. Кто напоен благодатной водой, благодатью Св. Духа, тот уже никогда не почувствует жажды духовной, т. к. все его духовныя потребности будут удовлетворены. Совершенно обратное действие имеет вода чувственная, пьющий ее утоляет жажду на время и вскоре «вжаждется паки». Вода благодатная образует в человеке источник, бьющий в жизнь вечную, т. е. делает человека причастником вечной жизни. Самарянка все еще не понимает Господа и думая, что Господь говорит о обыкновенной воде, только какой-то особенной, утоляющей жажду, просит Господа дать ей этой воды, чтобы ей больше не приходить к этому колодцу. Господь повелевает Самарянке позвать своего мужа. Она говорит, что нет у нея мужа. Но Господь обличает ее и показывает ей, что Он знает ея жизнь. Самарянка, видя, что разговаривающий с нею Пророк, знающий сокровенная, задает Ему вопрос, волновавший всех самарян: — где лучше покланяться Богу: на горе сей гаризим, где поклонялись отцы наши, или же в Иерусалиме, как утверждают иудеи. Господь говорит, что спасение придет от иудей (т. е. Спаситель произойдет), но настанет время и уже даже настало, когда Поклонение Богу будет повсеместное и истинные поклонники будут покланяти Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет Себе. Бог есть Дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине. Иудеи и самаряне думали, что поклоняться Богу можно в одном определенном месте. Они заботились о внешнем выполнении закона и обрядов, и этим они ограничивали свое Богопочитание. Они заботились о чистоте тела, о принесении жертвы Богу. Но безтелесному Богу не телесная чистота нужна, а душевная, не множество жертв, а жертва хвалы, как говорит Царь Давид: «Пожри Богови жертву хвалы и воздаждь Всевышнему молитвы Твоя». Все ветхозаветное обрядовое было прообразом духовнаго. Но это не значит, что Господь отменяет обрядность, нет. Он нас учит, что ея одной не достаточно, внешнее Богопочтение должно быть выражением, отображением внутренней настроенности человека. Молитва, пост, покаяние, вера — если они выполняются, как обряд, без внутренней настроенности, то они не имеют смысла. Например Фарисей выполнял закон о десятинах и посте, но не получил похвалы от Бога. Вот это одна крайность — Богопочтение ограничивать только одним внешним выполнением закона и обрядов. Этим грешили ветхозаветные фарисеи. Но вот противоположная крайность — это современные сектанты, которые извращают смысл слов, сказанных Господом: «Бог есть Дух, и поклоняющиеся ему должны поклоняться в духе и истине». На основании этих слов сектанты отвергают Церковь, богослужение, храмы, посты, поклоны и все обряды и церковныя установления, говоря, что все это не нужно и что достаточно молиться Богу — умом-духом. Но возможно ли внутреннее поклонение Богу без внешняго, да еще при такой тесной связи души с телом? Нет это невозможно. На примере самих же сектантов видно, что они, отвергая внешнее поклонение Богу — духовную свою жизнь они не развивают, она у них угасает и глохнет. И вот только когда внутреннее молитвенное настроение выражается во внешнем подвиге и они связаны между Богопочитанием и истинным поклонением Богу, «Поклонение Богу — духом и истинною» — не исключает внешней стороны Богопочитания. Сам Иисус Христос постился 40 дней, посещал храм, молился коленопреклоненно в Гефсиманском саду. Если же обратимся к истории Христианской Церкви, то мы увидим, что святые подвижники совершали не только внутренние подвиги, но и внешние как: поклоны, пост, всенощныя стояния на молитве, и чрез эти внешние подвиги они порабощали плоть духу, за что Господь подавал им благодатную воду — благодать Св. Духа, которая их и укрепляла в перенесении этих подвигов. Этой благодатной воды сподобилась получить и Самарянка, и, утоливши свою духовную жажду, она пошла в Самарию и проповедывала там Христа-Мессию, а впоследствии за проповедь Христова учения приняла мученическую кончину. Аминь.

Слово Митрополита Арсения (Москвина), Киевскаго и Галицкаго (+1876г.) в неделю о самаряныне 


Глагола Ему жена: Господи, вижу, яко Пророк еси Ты: Отцы наши в горе сей поклонишася, и вы глаголете, яко во Иерусалимех есть место, идеже кланятися подобает (Иоан. 4, 20). Слово жены самаряныни не женское! Слово, обличающее в ней ум здравый и решительный, жаждущий познания истины, — совесть, правда, не совсем покойную, но в вере и молитве ищущую своего успокоения, — душу, от бремени греха несвободную, но заботливо о благоугождении Богу и своем спасении помышляющую! Слово, которое сделало бы честь и всякому книжнику иудейскому и богослову самарянскому! Слово, наконец, которое не стыдно было бы повторить пред целым светом и мущине-прогрессисту, и каждому из нас, возлюбленные о Господе чада и братия, — тем более, что Тот, пред Кем оно в первый раз произнесено было, Кто удостоил благосклонно выслушать его и дать разрешительный ответ, есть для нас не Пророк только, но сам Господь пророков, сам Бог и Спаситель наш! Так мудро и многозначительно это слово! Оно в малом объеме заключает в себе весь существенный состав и всю основную разность двух того времени вероисповеданий, наиболее приближавшихся к истинному. Умная самарянка, из немногих слов Господа Иисуса познав в Нем Пророка, не хотела опустить сего благоприятнаго случая, но поспешила им воспользоваться для разрешения своих религиозных недоумений, приметно, давно ее безпокоивших. Господи, сказала она с радостию, вижу, яко Пророк еси Ты. Как много у самарянки здраваго смысла и твердости воли уже в том одном, что она, вопреки закоренелым предразсудкам своего времени и народа, вопреки всеобщему и глубокому отвращению единоземцев своих ко всему еврейскому, — простиравшемуся до такой степени, что и одна случайная встреча самарянина с евреем, и обратно еврея с самарянином, и одно легкое прикосновение их одного к другому почитались нечистыми и способными сообщить свою нечистоту, — не поколебалась признать в еврее Пророка и объявить о том целому городу, не утаив присем и своего стыда, новообретенным Пророком безжалостно обнаруженнаго. Но еще более того и другаго оказалось у ней в том вопросе, которой она предложила сему Пророку. Отцы наши, сказала она Ему далее, покланялись Богу вот на этой горе, и мы по примеру их здесь же покланяемся, а вы, евреи, уверяете, что только во Иерусалиме должно кланяться: которая же из сих вер вернее? И когда услышала от Него ответ, вместо иудейства и самарянства возвещающий христианство, а в Нем самом — Христа Сына Божия, тотчас уверовала в Него и вслед за тем явилась проповедницею Его для других. Приидите, сказала она потом согражданам своим, и видите человека, Иже рече ми вся, елика сотворих: еда той есть Христос? Приидоша же, и мнози от града того вероваша в Онь (Иоан. 4, 29. 39). Чудная по истине и достойная всякаго уважения эта женщина, умевшая так скоро и верно, так твердо и благонадежно возстать из глубины суеверия прирожденнаго, предразсудков совоспитанных и пороков вместе с нею возраставших, и не только возстать, но и вдруг столь же быстро и неожиданно взойти на такую высоту, на какую только может поставить человека пренебесное учение Христово, с полною верою и с чистосердечною покорностию ею принятое и усвоенное! Как мало мужей и жен, на нее похожих! Правда и между ними немало найдется таких, которые в слабостях и пороках ея, не только не уступят ей, но и далеко превзойдут ее: если она шесть мужей имела и ни одного, собственно так называемаго мужа, то в наше время, столь обильное делами сего рода, для самых снисходительных судей и наблюдателей нравов человеческих, это число, по всей вероятности, показалось бы еще слишком умеренным: мы без труда и опасения, быть обличенными в преувеличении, и не ходя далеко за примерами, могли бы возвысить сие число целыми десятками. Но здесь речь идет не о таких подвигах, которых сама подвижница очевидно стыдилась пред своею совестию и вероятно никогда и никому бы не открылась в них, если бы беседующий с нею Сердцеведец Христос сам не открыл их, но о тех истинно похвальных качествах, которыя в несколько минут исходатайствовали ей у Христа Спасителя и благосклонное внимание, и совершенное прощение, и дар веры, и благодать обращения и спасения. Чтобы представитьяснее сию поразительную разность, допустим два неизбежныя при всякомсравнении предположения. Вопервых, вообразим себя на время в том же веке, втом же пограничном между Иудеею и Самариею городе, в том же народе, издревлеи постоянно враждебном иудейскому, в том же обществе, напитанном разнымипредразсудками и суевериями, при тех же обстоятельствах и условиях воспитанияи образования народнаго; то есть, вообразим себя настоящими, в прямом и собственномсмысле, самарянами, и в тоже время представим себе, что вдруг неожиданноявился бы пред нами жидовин и своею неуместно-докучливою просьбою стал бывызывать нас на разговор с собою. Что бы мы сделали тогда и как поступили быс словами иноземца, по одному своему виду и имени для нас ненавистнаго ипрезреннаго? Думаю, что одни из нас, не удостоив и выслушать его, поспешно удалились бы от него, а об утолении жажды его, под знойным небом Самарии, могущей причинить внезапную смерть, и не подумали бы; другие с пренебрежением и досадою, быть может, выслушав, оставили бы его, с открытым негодованием и жестокими упреками, или злобными насмешками, без ответа и внимания; а вероятно немногие, даже очень немногие согласились бы, подобно разсудительной и человеколюбивой самарянке, вопреки отечественным предразсудкам своим, принять участие в судьбе и разговоре нуждающагося незнакомца из племени для самарян недоступнаго и отверженнаго. Вовторых, оставим себя тем, чем мы теперь есть, — в нашем веке, в нашей стране, с нашим образованием, с нашими привычками, наклонностями и страстями, словом такими, какими мы знаем или хотим видеть себя, и какими нас знают другие, и мы знаем других, а только перенесемся мысленно в ту достопамятную эпоху, когда Христос Богочеловек, обитая между человеками, казался для них только человеком, и положим, что мы, при случайной с Ним встрече, с первых же слов Его, также как и самарянка, узнали бы в Нем, не говорю, Сына Божия и Бога во плоти — до этого еще слишком далеко, — а только Пророка, ведущаго и возвещающаго грядущая. Какое, вы думаете, из сей благоприятной встречи и сего важнаго открытия мы сделали бы употребление? О! и мы, конечно, неупустили бы сего случая без внимания, но сколько возможно, болеевоспользовались бы им. Все мы — и мужи и жены, и юноши и девы, и старцы истарицы — закидали бы со всех сторон новоявленнаго Пророка своими вопросами,но о чем? — Обо всем, кроме действительно полезнаго и нужнаго для нас нездесь только на краткое время, но и там на целую вечность, кроме предметов,относяшихся к назиданию и спасению нашему. Все, что воображение праздное,суетность безпокойная, малодушие ребяческое может, придумать и представитьсебе приятнаго или ужаснаго, полезнаго или вреднаго в будущем, все это безстыда было бы выложено пред очами и в слух прозорливца Божия. Сколько явилосьбы здесь жен, вопрошающих о своем Фаммузе; сколько мужей, испытующих о своеймаммоне и фортуне, о богатстве и славе, которых так усильно домогаются, опочестях и достоинствах, к которым так жадно стремятся: сколько наконец людейвсякаго пола и возраста, всякаго состояния и звания, желающих услышать из устпрорицателя, что имеет встретить их на пути жизни временной, а о том, какаясудьба ожидает их за гробом, нимало не помышляющих и даже от случайнаго напоминанияо том уклоняющихся. Покрайней мере так, а не иначе заставляют заключать насповседневныя явления жизни частной и общественной в наше время. О чем мы нынеобыкновенно говорим и пишем и судим и рядим и в домах, и на торжищах, и наедине, и в собраниях? Не о предметах ли житейских? Не о потребностях ли жизнинастоящей? Не плоть ли и кровь обладают нами? Не удовольствия ли плотския, ненаслаждения ли чувственныя занимают и влекут нас к себе силою непреодолимою инепрестающею? Не вся ли наша деятельность, сколько многосложная, столько же имноготрудная, от утра до вечера, от пелен до гроба, со всеми помыслами ижеланиями, со всеми надеждами и опасениями, вращается и зыблется в томочарованном кругу, который святый Иоанн Богослов обозначил тремя краткими, новерными чертами, говоря, чтовсе, еже в мире, естьпохотьплотская, похоть очес, и гордость житейская(1 Иоан. 2, 16); а все,что выходит за сей круг, или нас вовсе не касается, или касается тольковскользь, нисколько не занимает и не трогает нас? Где и когда нынеможно услышать нам, не из любопытства или любознательности, не дляудовлетворения суетному тщеславию, или даже кощунскому намерению, друг другао предметах веры вопрошающих, но благоговейно между собою, для своегоединственно вразумления, поощрения и утверждения, или, говоря словамиапостола Павла,для исправления, обличения и наказания, ежев правде(2Тим. 3, 16), беседующих о том, как действительно истинным поклонникам Богу —Отцу духов и всякия плоти —духом и истиною достоиткланятися, — как подлинно из сердца чистаго и духа сокрушеннаго и телеснепорочных благосличне устроять и выну возносить Богуживу жертвуживую, святую и благоугоднуюЕму (Рим. 12, 1)? Как мы вообще со всем огромным запасом нашего многосторонняго европейскаго образования и разнообразных сведений и опытов, веками для нас собранных, малы и ничтожны в сравнении с простою самарянкою, пред лицем Христовым о предметах высокой важности так верно и благопристойно любомудрствующей! Вем, говорит она, яко Мессия приидет, глаголемый Христос; егда Той приидет, возвестит нам вся (Иоан. 4, 25). Заметьте, братия, что это два основные догмата ветхозаветной религии, и самарянка верно их знает и основательно судит об них, а последствия показали, что она и обязанности, ими предписываемыя, точно и верно исполнила, сделавшись немедленно исповедницею, проповедницею и последовальницею Христовою. Христиане! Устыдимся нехристианки, по христиански разсуждающей и действующей. Мессия, глаголемый Христос, давно уже пришел и возвестил нам и словом и примером своим вся, елика суть истинна, елика честна, елика праведна, елика пречиста, елика прелюбезна, елика доброхвальна, аще кая добродетель и аще кая похвала (Флп. 4, 8), и не только возвестил, но и вся нам божественныя силы, яже к животу и благочестию, подал, и вместе с ними и чрез них честная и великая обетования даровал нам, да сих ради, отбегше, яже в мире, похотныя тли, будем причастницы божественнаго естества (2 Петр. 1, 3-4). От чего же мы медлимв верном и неуклонном последовании за Христом Спасителем нашим по пути, Имуказанному? Что еще колеблемся? Чего ожидаем? Для чего мы, по примерулюбомудрой самарянки, доселе не оставляем водоносов наших прикладенцахсокрушенныхмудрования плотскаго,немогущих воды содержати(Иер.2, 13), и не спешим обратиться к Нему,Источнику воды живыямудростинебесной и божественной, ея же аще испием, не вжаждемся во веки? Доколе будемхромать на оба колена наши, по временам преклоняя оныя то пред Богом, то предмиром, или даже чаще пред миром, нежели пред Богом? Не уже ли забыли мы, чтоБог наш есть Бог ревнитель, совместников не терпит, прелагатаев не любит, иславы своея никому не дает, и ни с кем ею не делится? Возревнуем же и мы поГосподе Боге нашем ревностию искреннею и нелицемерною, не на словах только,но и в делах: прилепимся всем сердцем к учению Его и вступим бодреннымистопами в стези закона Его. Но, как никакоепредприятие, без благословения и содействия Божия, не может быть успешно: тобудем непрестанно из глубины души вопиять ко Господу Богу:обрати ныГосподи, и спасемся; отстави путь неправдыот нас, да правопойдемво стезях Твоих(Псал. 79, 20. 118, 29. 16): ибо дляТвоего всемогущества гораздо удобнее взять из под ног наших неправедный путьнаш и преставить оный на иное место, нежели для нашей немощи, хотя на одиншаг сдвинуться с пути сего.Посли Духа Твоегов сердцанаши,и созиждемся(Псал. 103, 30). Дух Твой благий наставит нас на землю праву (Псал. 142, 19). Аминь.

Беседа Святителя Макария (Невского), Митрополита Московскаго и Коломенскаго (+1926г.) в неделю 5-ю по Пасхе, о самаряныне

В читанном сегодня Евангелии заключается повествование о том, что Господь Иисус Христос, томимый жаждою, просил у жены самарянской напиться воды из колодца, к которому пришла эта женщина с почерпалом. За эту воду Господь обещал ей дать и, действительно, дал воду живую, текущую в жизнь вечную. В этом событии обращает на себя внимание любознательность женщины, любознательность на этот раз похвальная. Видя в Собеседнике не простого иудея, а пророка, знающаго тайны ея жизни, она обращается к нему с просьбою разрешить ей религиозный вопрос: где богоугоднее поклоняться Богу: здесь ли на горе, где стоял храм самарянский, или в Иерусалиме? Заслуживает внимание в этом повествовании любознательность самарянки, как черта, особенно свойственная женщине нашего времени — по преимуществу. В силу этой любознательности, современная женщина усиленно стремится к высшему образованию и служебной деятельности наравне и совместно с мужчиной. Такое стремление современной женщины обратило на себя внимание читающей, разсуждающей и пишущей части нашего общества. Так как вопрос о женском образовании, о правах и обязанностях женщины обсуждался с разных сторон, то нам прилично осветить его с религиозной стороны и дать соответствующее по нему заключение. Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною (1 Кор. 6, 12). Это изречение Апостола языков нужно иметь в виду при решении вопроса о правах, обязанностях и образовании женщины. Все, что врожденочеловеку, что естественно, то позволительно. Но не все, что возможно, в то жевремя и полезно. Есть вещи возможныя, но не полезныя. Даже и в Эдеме, где всесоздания были добры зело, нашлось нечто такое, что прародителям нашим былозапрещено употреблять. Это было запретное древо познания, притом познания неодного зла, но и добра. Знаем, какия печальныя последствия были по нарушениизаповеди о запретном древе. Да извлекут из этого урок для себя люди, стремящиеся к познанию разнаго рода, без разбора. Заслуживает при этом внимания в истории первозданных людей то обстоятельство, что первой нарушительницей заповеди о древе познания явилась жена. Да послужит это назиданием для современной женщины, стремящейся к высшему образованию, соединенному с познанием не только добра, но и зла, и увлекающейся иногда больше злом, чем добром, более отрицательным, чем положительным направлением науки. Позволительно изучать разнаго рода науки, но не полезно изучать те из них, которыя отводят от познания Бога, от веры в Него. Позволительно приобретать знания, полезныя для жизни и доброй нравственности, но не полезно, ради любопытства, узнавать то, чем можно вредить себе и другим, что составляет запрещенный плод для юноши или девицы. Муж науки, позволяющий себе глумиться над верой простых людей, над религией вообще, разорвавший союз с Церковию, возглавляемою Христом, не заслуживает почетнаго названия мужа ученаго; ибо истинные ученые мужи были в то же время людьми верующими, богобоязненными. Безбожие есть плод неразвитости, недомыслия, безумия. Только безумец говорит в сердце своем: несть Бог. Безбожники выходят из среды развращенных и недоучек. Истинная же наука приводит к Богу. Если неприятно видеть безбожие, как плод легкомыслия и маломыслия в муже науки, то женщина образованная и в то же время безбожная и легкомысленная возбуждает к себе отвращение. От женщины без веры, без Бога веет холодом, как от статуи, по виду прекрасной, но лишенной жизни. Когда мы видимпьянаго мужчину, то относимся к нему довольно снисходительно, как к чему-тообычному. Но пьяная женщина возбуждает к себе глубокое сожаление, переходящееиногда в отвращение. От-чего это? Оттого, что этот порок ей менее свойствен,и притом такая женщина приносит больше вреда, как для себя самой, так и длядругих, чем мужчина. При решении вопроса о женском образовании, о правах иобязанностях женщины, нужно иметь в виду существующий во всей природе законцелесообразности. Все в мире имеет свое назначение, и каждому созданию данысредства для достижения такого назначения. Всякая вещь хороша на своем месте.Мужчина имеет свое назначение, как супруг, отец и глава семьи, и женщине даносвое назначение, как супруге, матери и помощнице мужа. Уклонение мужа или жены от своего семейнаго назначения сперва порождает взаимное между супругами недовольство; недовольство приводит к разладу; разлад приводит к разстройству; разстройство — к разрушению; разрушение — к страданию, несчастию и гибели. Назначение женщины в семействе — не господственное, а подчинение. К мужу твоему стремление твое, сказано было первой жене, и он будет господствовать над тобою (Быт. 3, 16). Ея поле деятельности, прежде всего, в доме. А власть в семье принадлежит мужу. Но его деятельность, по преимуществу, вне дома, в поле, на государственной, общественной и военной службе. Современная женщинастремится освободиться от подчиненнаго положения; ей хочется перенести своюдеятельность из семейнаго очага на службу общественную и государственную.Напрасное стремление! Как противная ея призванию, служба ея вне дома непринесет ей счастия. Жена, освободившись от власти мужа, в общественной илигосударственной службе подпадает под более жестокую власть начальника. Дочь,освободившись от власти родительской, легко может сделаться рабой страстей инаследовать себе позор. Вышедши из-под власти отца и матери, девица попадаетпод власть начальника службы, под власть холодную, немилостивую,требовательную. Да и нет надобностиженщине домогаться полной свободы и независимости; ведь, не в этом еясчастье. Всегда было и есть весьма много женщин, настолько счастливых всемейной жизни, что они даже и не замечают своего подчиненнаго положения.Находясь в состоянии подчинения, они сумели так устроить свою семейную жизнь,что казалось, не они были подчинены, а им все подчинено. Муж такой женыотнюдь не желает заявлять ей о своих преимуществах, не только грубым образом,но и тонким намеком. Счастливая таким положением в семье женщина чуждавсякаго желания выступить на поприще общественной, а тем менеегосударственной службы. Впрочем, если бы женщина, оставаясь одинокою, или при муже, но с согласия последняго, захотела избрать себе службу на общественном поле деятельности, то она могла бы найти для себя такого рода деятельность, которая для нея будет вполне прилична, неблазненна, безгрешна и многополезна. Это, во - первых, учительство, и учительство по преимуществу в низшей и средней школе. Детоучительство составляет неотъемлемую принадлежность женщины. Женщина является первой учительницей в семье. Она преподает первые уроки детям по всем предметам детскаго понимания. Ея первые материнские уроки служат основой для всех последующих знаний. Женщине всего приличнее вести и дальнейшее школьное образование детей. Это наиболее сподручная работа для девицы до ея замужества, если она желает и может посвятить себя такого рода общественной деятельности. Кроме учительства, можно указать еще некоторые виды общественной деятельности, наиболее свойственные женщинам. Жизнь христианок апостольских и последующих времен может служить примером в этом отношении для современной женщины. Так, некоторыя жены и девы разделяли проповеднические труды апостолов. Равноапостольная Нина была просветительницей Грузии. Было особенное сословие диаконисс, посвящавших себя на служение церкви, свойственное для женщины. И в наши времена, в иноверных странах и в нашей православной Руси, многия женщины посвящают себя на служение миссионерское, как среди язычников, так и среди христиан, находящихся под властию нехристианских правительств, например, в Палестине. Какой великий подвиг, какая честь была бы для нашей образованной женщины, если бы она посвятила себя на столь высокое и плодотворное служение миссионерское среди разноплеменных и разноверных инородцев, обитающих в пределах нашего обширнаго отечества! Есть и ещеблаготворный и весьма похвальный вид общественной деятельности дляобразованной женщины. Это — разнаго рода благотворительность. Примеры дляэтого представляет та же христианская древность. «Какия у христиан жены!»восклицали язычники, при виде разнообразной благотворительной деятельностиблагочестивых христианок, — «они посещают в темницах страдальцев за веру,обмывают раны мучеников; они подбирают больных и умирающих, брошенных язычникамиво время эпидемических болезней, закрывают глаза умирающих и погребают их,делаясь иногда сами жертвами своего человеколюбиваго подвига. И все этоделается во имя Христово, из любви ко Христу». Для такого родаблаготворительности во имя Христово подавали прекрасный пример для другихженщины высшаго класса тогдашняго современнаго общества. Нельзя сказать, чтосовременныя нам женщины не занимаются делами благотворения. Но, к сожалению,велика разница между древней и современной благотворительностью. Прежде,занимались делами благотворения, как делом любви христианской, во имяХристово; а ныне благотворят ради моды, из приличия: нельзя де отставать отдругих. Прежде жертвовали своим, ныне жертвуют чужим; прежде творилимилостыню ради Христа, а ныне стыдятся помянуть имя Христово, жертвуют длясвоей славы и для своего удовольствия. Не такова желательнаблаготворительность от истинно-образованной и благовоспитанной женщины. Наконец, напомним еще об одном виде общественной деятельности, также весьма приличной для женщины. Это — лечение и уход за больными. Женщина-врач для лица своего пола, женщина-акушерка, женщина-сиделка у одра больных — все это такого рода деятельность, которая наиболее свойственна женщине, а в некоторых случаях исключительно ей принадлежащая. Этих трудов служенияобществу для женщины было бы весьма довольно. Такого рода служение обществудоставит ей истинную славу и послужит наилучшим ея украшением. Напрасноженщина стала бы искать себе больших прав, чем какия ей дарованы. Не в том еясчастие, чего она теперь добивается. Ея благо, ея честь — быть под охраноймужа и в то же время быть его охраной; ея счастье — быть сокровищем длясвоего мужа и в то же время быть хранительницей его сокровища. Она должнабыть царицей дома, когда муж оставляет дом, и признавать его господство,когда он возвращается в дом; их счастье — в единении, в верности друг другу;их счастье — в разделении труда: муж — вне дома, жена — в доме; муж — внароде, жена — среди семьи; у мужа — разнаго рода орудия; у жены — домашняяобстановка; у мужа — отцовская строгость, у жены — материнская нежность.Довольно для каждаго своего дела и своих способностей! А для незамужнейженщины наиболее ей свойственной и приличной деятельностью может служить:среди семьи — помощь родителям по домохозяйству, обучению и воспитаниюмладших членов семьи; а вне дома — разные виды учительства иблаготворительности. Вот идеал истинной образованной женщины; вот предмет для удовлетворения ея любознательности; вот права и обязанности, могущия сделать ея деятельность богоугодною, для людей вожделенною, для нея самой отрадною и достославною!

Слово Архимандрита Кирилла (Павлова) в неделю 5-ю по Пасхе, о самаряныне

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа! Христос воскресе! Возлюбленные во Христе братия и сестры, Господь наш Иисус Христос приходил на землю, учил людей добру и истине, оставил нам свое Евангелие, оставил пример Своей жизни и обещался не покидать нас сиротами без помощи и наставления. Потому мы должны верить, что нет никакого случая в нашей жизни, нет никакого дела, в котором бы Господь – Сам ли, или евангельскою заповедью, или заповедью апостольской, или примером Своей жизни – не научал бы нас, как поступать в том или ином случае. Напротив, Он ежедневно и ежечасно научает нас, как мы должны жить, чтобы благоугождать Богу. Вот и нынешнееевангельское чтение служит для нас в нашей духовной жизни величайшимназиданием и руководством к спасению. В ныне чтенном Евангелии содержитсябеседа Господа с Самарянкою. Поводом к этой беседе послужило следующееобстоятельство. Господь наш Иисус Христос после праздника Пасхи направился изИерусалима в Галилею через Самарийскую область. Утомившись от длительногопути и полуденного зноя, Господь сел отдохнуть у колодца вблизи города Сихарь.В это время подходит за водою женщина-самарянка. Это было в шестом часу, понашему счету – в двенадцатом часу дня. Господь просит у нее воды, чтобыутолить Свою жажду, и между ними в это время состоялась беседа, в результатекоторой женщина-самарянка не только уверовала в Спасителя, но сделаласьпроповедницей Христова учения и впоследствии, крещенная с именем Фотины, онаприняла мученическую кончину за исповедание имени Христа Спасителя. Всостоявшейся беседе Господь обещает и самарянке, и всем верующим в Негодавать воду живую, текущую в жизнь вечную (Ин. 4, 10, 14). Нам известно, что без воды все умирает. Есть места на земле, где нет дождя, рек, там не произрастают никакие деревья и растения, но все бывает покрыто песком, и такие места называются пустынями, и они своим видом наводят на душу человека страх и отчаяние. Такое значение в нашей жизни и жизни растительного мира имеет вода вещественная. Но есть еще вода живая, небесная, которая еще нужнее и которую Господь заповедует всем искать. Вода, которую мы должны искать, есть прежде всего благодатное учение Христово – когда оно принимается душою, то дает душе блаженство и жизнь. Напротив, когда в душе нет благодатного учения, тогда душа томится, сохнет, каменеет, и вся человеческая жизнь становится похожей на пустыню, где для человека – только страх, или скорбь, или терзание. Когда Господь попросил у самарянки пить, то она Ему отвечала: «Как ты, будучи иудей, просишь пить у меня, самарянки? Ибо иудеи с самарянами не сообщаются» (Ин. 4, 9). Из этого видно, что она еще не знала, что должно всех любить и всем помогать: вода для питья телесного у нее была, а воды духовной, благодатного учения Христова, в душе ее еще не было. Она не жаждала телом, но душою томилась от вражды и злобы на иудеев, а потому не имела и Христовой радости, которая неразлучна с любовью. Вода Христова, которую Он дал всем верующим в него, есть любовь, правда, мир, а вместе и радость. Все это подается человеку благодатным учением Христовым. Пример самарянки да послужит подтверждением сей истины. Сначала, не зная Его учения, она не хотела дать напиться Спасителю, а после сердце ее, умиленное Его дивным благодатным учением, подвигнуло ее быть не только милостивой, но и проповедницей и мученицей веры христианской. Только учение Христово утоляет нашу душу и исполняет ее радостью и любовью. Тело человека, как бы оно ни было здорово и крепко, нуждается в пище, а без пищи подвергается ослаблению и разрушению. Или сад, как бы он ни был благоустроен и плодороден, без дождя и воды может завянуть и засохнет. Так и душа благочестивого христианина, если она хочет оставаться такой, обязательно должна прилежно поучаться в слове Божием. «Кто от Бога, тот слушает слова Божии», – говорит Спаситель (Ин. 8, 47). Все истинные служители Божии знают, что они без слушания божественного слова не могли бы твердо стоять на пути добродетелей. Поэтому, дорогие, с усердием прибегайте к слову Божию и почерпайте в нем для себя утешение и питие духовное. В нынешнемевангельском чтении обращают наше внимание слова, сказанные Спасителемотносительно истинного служения Богу и истинной молитвы. Господь на вопроссамарянки, где должно поклоняться Богу: в Иерусалиме ли, или на горе Гаризим,ответил:«Истинно говорю тебе, настанет время, и настало уже, когдаистинные поклонники будут поклоняться Отцу Небесному в духе и истине, иботаких поклонников Отец ищет Себе. Бог есть Дух, и поклоняющиеся Ему должныпоклоняться в духе и истине»(Ин. 4, 23-24). Этим наставлением Спаситель указывает нам, каково должно быть наше истинное служение Богу и какою должна быть наша истинная молитва. Господь главным образом требует от нас служения не телесного, но духовного, а равно и молитва должна быть не телесная и внешняя, но сердечная, духовная. Молитва не есть одни поклоны. Стать перед иконой дома или в храме Божием и класть поконы – это отнюдь не есть настоящая, истинная молитва. Это не более чем одна наружная принадлежность молитвы, равно как и чтение молитв печатных тоже не есть молитва. Господь требует от нас более всего и прежде всего служения духовного, сердечного: ведь Бог – это Дух, а поэтому, если хочешь, чтобы молитва была приятна Богу, молись Ему и дома и в церкви от всего сердца. Самая же истинная, настоящая молитва, в собственном смысле слова молитва – это возношение ума и сердца к Богу, когда человек, достигая высшей степени состояния духа, забывает все житейское и не чувствует, что вокруг него творится. Пример такой молитвы представляет преподобный Серафим Саровский: углубившись в молитву, он не почувствовал, как из его рук за работою выпала лопата, которою он копал землю. Поэтому если кто ставит целью своей молитвы прочесть определенное число печатных молитв и положить столько-то поклонов и в этом полагает исполнение своего молитвенного правила, то пусть такой знает, что хотя он и исполнил наружно долг христианский, но по существу он все же не молился. Телесная молитва без внутренней – все равно что тело без души: это мертвая молитва, не доходящая до Бога. Еще в Ветхом Завете Господь говорил о такой молитве: «Приближаются Мне людие сии усты своими и устнами своими почитают Мя, сердце же их далече отстоит от Мене: всуе же почитают Мя» (то есть напрасно, без пользы) (Ис. 29, 13). Не слова, от уст исходящие, умоляют Бога, и не голос наш нужен Богу, а воздыхание сокрушенного сердца. Молитва без внимания – все равно что светильник без елея или кадильница без фимиама. Поэтому, дорогие во Христе братия и сестры, подражая примеру самарянки, от проповеди Христовой обратившейся в проповедницу веры Христовой, и сами станем искренно любить Спасителя нашего и питать свою душу благодатным источником воды живой, который нам даруется в святом слове Божием. Приходите к томуисточнику, и вы утолите жажду души своей, и напоите ее отрадою и утешением ив этой жизни, и в жизни будущей. «Жаждай да грядет ко мне», – вопиет Господько всем. Напаяя душу благодатным учением Христовым, мы научимся вместе с темслужить Богу духом и истиною (Ин. 4, 24) и сподобимся в будущей жизни вечнойрадости.Аминь.