Свято-Николаевский Собор в Монреале
Русская Православная Церковь заграницей
422, St. Joseph Blvd., West, Montreal, QC., H2V 2P5 Canada
нед. 25-я (24-я) по Пят

Слово Архимандрита Исаакия (Виноградова) (+1981г.) в неделю 25-ю по Пятидесятнице

 

Во все времена люди старались жить лучше. И не только в отношении больших удобств жизни, но и чтобы лучше угодить Богу. «Что сотворю, да наследую жизнь вечную?» — спрашивает Господа Иисуса Христа некий законник. — «Знаешь заповеди, соблюдай их, и будешь жить. В законе что написано?» — отвечает ему Господь. И сказал законник: «Наибольшая заповедь, по моему мнению, эта: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим; и ближняго твоего, как самого себя». Иисус сказал: «Правильно ты отвечал. Так поступай, и будешь жить». Но сконфуженный законник, желая оправдаться, задал новый вопрос: а кто мой ближний? В Ветхом Завете ведь ближним считали только члена своей семьи и единоплеменника. Тогда любить надо было только друзей, а врагов можно было и ненавидеть, воздавать им око за око и зуб за зуб. И в ответ на этот вопрос рассказал Господь в научение людям всех времен и народов Свою дивную, нам теперь давно известную, а тогда впервые людьми услышанную притчу о милосердном самарянине. Один человек, говорит Он, шел из священного и в те времена (каким является он и для нас) города Иерусалима в соседний город Иерихон — город богатый, торговый, населенный отчасти купцами, отчасти мошенниками и даже грабителями. На этом пути попался он в руки разбойников, которые раздели его, изранили и оставили на дороге едва живого. Этим же путем шел священник, но не обратил внимания на несчастного. Через некоторое время мимо прошел левит (это — должность вроде нашего диакона). Он подошел поближе, с любопытством посмотрел на раненого и тоже прошел мимо. Наконец подъехал на своем осле самарянин, человек иной веры и иного племени, который был презираем евреями и мог считать их своими врагами. Но, увидев теперь еврея в безвыходном положении, он сжалился над ним («милосердова о нем»). Слез он со своего осла, оказал первую медицинскую помощь, возливая на раны вино, чтобы продезифицировать их, а потом елей, чтобы смягчить разорванные ткани тела и напитать их, потом перевязал раны и, подняв несчастного на своего осла, привез его в гостиницу. А на другой день, отправляясь дальше по своим делам, дал денег хозяину гостиницы и просил его позаботиться о больном. «А если издержишь больше, я возмещу тебе, когда вернусь». На этом заканчивается притча. И, ставя своего лукавого совопросника в положение ученика, спрашивает Господь: «Который из троих, думаешь ты, был ближним попавшемуся в руки разбойников?» И, не желая назвать ненавистного для него имени самарянина, отвечает уклончиво законник: «Оказавший ему милость». — «Иди, и ты поступай так же», — заключает Господь Свою беседу со сконфуженным законником. «Будьте милосерды, как милосерд Отец ваш небесный, ибо Он посылает дождь на праведных и неправедных и повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми», — сказал Господь при других обстоятельствах. Да поможет же Он всем нам стяжать эту добродетель милосердия, открывающую нам дверь в Царство Небесное, по слову Его: «Блажени милостивии, яко тии помилованы будут». Аминь.

 

22 ноября/ 5 декабря 1954 г., г. Алма-Ата Слово Архимандрита Иоанна (Крестьянкина) (+2006г.) в Неделю 25-ю по Пятидесятнице.

 

На притчу о милосердном Самарянине. На Литургии: Лк. 10, 25—37. Во имя Отца и Сына и Святаго Духа! Дорогие наши, други наши! Ныне чаще, чем когда-либо за все время жизни моей, а это немало лет, слышится вопрос: «Как жить, чтобы не погибнуть?», «Как жить, чтобы спастись?» — спрашивают верующие. Как жить?» — спрашивают и те, чьи понятия о жизни не простираются дальше завтрашнего дня, земной жизни. Этот вопрос задают и молодые, только начинающие жить, и пожилые, уже завершающие свой жизненный путь, вдруг сделавшие страшное открытие, что жизнь уже прожита, но не в радость созидания, и все труды, все усилия вложены в то, что породило все пожирающую разруху и погибель. Да, вопрос этот совсем не праздный. И как созвучны эти вопрошения современников наших с вопросом, который некогда был задан Начальнику Жизни (Деян. 3, 15) — Христу — тем, кто был Его современником, и даже не просто современником, но хранителем закона, данного Богом. Он спросил: Учитель! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную? (Лк. 10, 25.) И словеса Господня — словеса чиста (Пс. 11, 7) звучат в ответ законнику, а с ним и нам, давая единственно правильное направление мысли к решению всех вопросов и недоразумений, и недоумений. Надо обращаться к Слову Божию, которое является основой жизни. В законе что писано есть; како чтеши? (Лк. 10, 26.) Закон Божий! Он дан на все времена и всему человечеству. Он дан в Божественном Писании, он дан в законе совести каждого живущего, он дан в законах Богом зданной природы. И мы с вами сегодня не отвергнемся того, что знаем этот великий закон Господень, закон, в котором кроется и земное счастье наше, и которым простираемся мы в вечность блаженного пребывания с Господом и со всеми Его святыми. Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею, и всею крепостию твоею и всем разумением твоим... и ближнего твоего, как самого себя; в этом — весь закон и пророки (Мф. 22, 37-40; Лк. 10, 27; Лев. 19, 18; Втор. 6, 5). Да, да, мы знаем этот закон и требования его, мы знаем и как исполнить его жизнью своей, ибо кто из нас не знает, что для нас хорошо и желательно, и что плохо, чего мы всеми возможными для нас средствами стремимся избежать. И Господом данная заповедь: не делай другому того, чего не желаешь себе (Ср.: Деян. 15, 20, 29), — всегда с нами, всегда при нас, как неусыпный и беспристрастный страж, выявляет и обличает одновременно и наше знание, и наше лукавство. И если законника евангельского Господь заставляет признать, что тому известно все необходимое для спасения, то и мы не оправдаемся наивным вопросом, как бы не зная пути спасения для сегодняшнего дня. Божий закон — един, и две заповеди остаются непреложны на все время жизни мира. Это два якоря жизни: Люби Бога всем сердцем, всею душею... Люби ближнего, как самого себя. О любви к Богу мы не ставим вопрос, ибо это кажется нам, верующим, само собой разумеющимся. Но вот ближний? Кто же мой ближний? (Лк. 10, 29.) И уже не законник стоит ныне пред Христом, обличаемый Господом, а мы с вами, дорогие наши, становясь совопросниками века сего, неисполнителями ясного и жизненного слова Божия. Это мы прикрываем вопросами своими свое малодушие, свою духовную леность, свое нежелание трудиться, свое нежелание любить. Это мы забываем, что не слушатели закона праведны пред Богом, но исполнители его оправданы будут (Рим. 2, 13), как об этом пишет святой апостол Павел христианам Римской Церкви. И мы с вами, пожалуй, уже и не задали бы Господу вопрос: «Кто же ближний наш?» Ибо теперь почти повсеместно и откровенно все для нас стали дальними. Даже кровные родные, даже родители и те отстранены непомерно разросшимся нашим «Я». «Я» и «мое» — вот наш нынешний новый жизненный закон. И по нему и самые ближние, кто вложил в нас свою жизнь, израненные многими тяготами трудов, болезнями и скорбями, израненные нами же, напрасно будут ждать помощи нашей. И вчерашние друзья наши сегодня уже перестанут быть ближними нашими, впав в беду, и потеряв возможность быть нам полезными на празднике жизни, в погоне за счастьем. И тут мы даем полную свободу самооценке всего и всех. И так незаметно никого близкого не оказывается рядом с нами, кто бы был достоин нашей любви: один — грешник и недостоин любви; другой — иноверный или инакомыслящий; третий — сам ископал себе яму, в которую впал и, значит, достоин наказания. Широка и глубока заповедь Божия, а мы, став на путь высокомерного суждения, вместив в себя одновременно чувствования и священника, и левита, прошедших мимо бедствующего человека (См.: Лк. 10, 30-32), проходим мимо всякого, кто оказывается рядом, кто нуждается в нашем внимании, кто просит нашей помощи, уже не говоря о тех, кто безмолвно страдает рядом. И вот мы уже не исполнители закона, а судьи. И вопрос «как спастись?» звучит праздно, попранный отвержением Богом данной заповеди о любви к ближнему. У нас нет ближнего. И услышим ли мы с вами сегодняшнюю притчу — назидание о милосердном самарянине (См.: Лк. 10, 33-35), у которого закон любви был написан в сердце, и для которого ближним оказался не ближний по духу, не ближний по крови, но тот, кто встретился на его жизненном пути, кто в этот момент, сейчас нуждался в его помощи и любви? И слышим мы определение Господне для законника, для нас, знающих закон: иди, и ты твори такожде (Лк. 10, 37). Забудь себя и свое «Я», и поставь в центр жизни своей того человека, которому нужно помочь, которому нужна твоя помощь — материальная ли, духовная ли. Поставь в центре жизни своей того, кому нужен ближний, и стань им ты. Вот, дорогие наши, мера нашего духовного возраста, где кроется ответ на вопрос о спасении: иди, и ты твори такожде. Иди и ты поступай, как учит Господь. Иди и ты твори добро всякому нуждающемуся в нем, невзирая ни на происхождение человека, ни на общественное положение его, невзирая ни на что. Иди и твори добро, и ты исполнишь заповедь любви. Делай добро! Делай добро от сердца, делай его во имя Бога всем братьям и сестрам твоим в Боге, делай добро и врагам, делай добро и ненавидящим и обидящим тебя, и ты исполнишь заповедь любви. И любовь к ближним сделает тебя близким к Богу, и ты исполнишь закон Христов и спасешься. Но вот теперь, когда момент опьянения нахлынувшей на нас якобы духовной свободой проходит, и рассеивается туман самообмана и обольщения, и видим мы, что церкви открыты или еще во множестве открываются, монастыри принимают только вчера крестившуюся молодежь и из мест заключения пишут письма, желая тюремную камеру или барак заменить на монастырскую келью, — именно теперь становится очевидным, что творить дела любви, исполняющие закон Христов, не так-то просто. Что этому надо учиться, этого надо хотеть. Надо только в этом увидеть и почувствовать возможность преображения души своей, возможность спасения. Но ничего этого нет. Этого пока нет, и главное, что и стремления к этому не видно. И не задумаемся ли мы с вами над совершенно новыми явлениями в жизни нашей? Сегодня, когда поток неведомых ранее соблазнов захлестнул Россию, когда блуд, насилие, сребролюбие, пьянство, наркомания стали явными и уже привычными пороками, и тяга к святыне, и кощунство к ней одновременно борют и владеют человеком, вопрос о милосердии и любви вырастает в первостепеннейший, главнейший вопрос. Ибо только милосердием и любовью можно стяжать Святый Дух Божий, Которым только и можно противостать страшным духам злобы, овладевшим людьми и миром. И не случайно, дорогие наши, в это страшное апокалиптическое время последнего срока существования мира милость Божия опять протягивает руку погибающему человеку. На улицах, в домах живущих рядом с нами все более и более появляется людей, просящих милости нашей. Раньше их называли нищими. И пожилые люди, которыми всегда держалась Церковь, теперь опять вышли на улицы, чтобы принести Церкви пользу — вернуть ей погибающих, дав им возможность проявить в себе дух христианского милосердия. И отпавших грехом от Бога вернуть милосердием к Нему. И те, кто просит сейчас помощи нашей, виновато и испуганно глядя на нас, зарабатывают нам своим нелегким нищенским трудом Царство Небесное. Так не пройдем же мимо протянутых к нам рук, мимо страдающих, болью и горем исполненных глаз, мимо ближнего. Не пройдем, дорогие наши, мимо своего спасения; не пройдем мимо Самого Христа, Который в образе каждого нуждающегося в нашей помощи призывает нас на вечерю любви. При дверех (Мф. 24, 33) нелицеприятный Суд Божий и благостная речь Сына Человеческого — Христа — к одним:приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам... ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне (Мф. 25, 34-36), — но и грозный, решительный приговор не замедлит для других: идите от Меня, проклятии, в огонь вечный, уготованный диаволу и аггелам его (Мф. 25, 41). Спасайтесь, други наши, спасайтесь! Спасайтесь делом, проходя нелегкий, особенно ныне, для всех путь жизни во спасение. «Где горе слышится, Где трудно дышится, Будь первым там!»* Ты Сам, Милосердный Господи, вдохни в нас чувство Своей любви и удостой вечных радостей в стране живых**. Аминь. * Строки из поэмы Н.А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо». ** Стихиры прп. Иоанна Дамаскина, из чина погребения.

 

16 (29) ноября 1992 года Слово Архимандрита Симеона (Нарбекова) (+1969г.) в Неделю 25-ю по Пятидесятнице

 

ЛОЖЬ. Когда вглядываешься, когда вдумываешься в нравственное состояние каждаго из нас, то невольно сопоставляешь его с состоянием того впавшаго в разбойники человека, о котором Христос говорил в притче о милосердном самарянине. И это не потому только, что мы живем в такое страшное, я бы сказал, разбойное время, но и потому вообще, что мы все — дети той эпохи, которая уже давно, много веков тому назад, на своем знамени написала: «будем же, наконец, свободны! довольно с нас нравственнаго ига этого Иисуса из Назарета!». Порою эти слова светят на знамени тускло, почти неприметно, но порой они ярко вспыхивают своим адским, кроваво-красным блеском, и тогда, как например, в наше время, человек становится по отношению к человеку поистине разбойником. Едва ли не главным орудием в этом взаимном разбое является ложь. Ложь, по природе своей, по своему происхождению это — похоть духа зла, духа безумия, духа небытия, дьявола. И вот это-то исчадие ада окутывает собой нас с первых дней нашей сознательной жизни вплоть до гробовой доски. И человек лжет всегда, везде, всюду. Он лжет в детстве, в юности, в зрелом возрасте, в старости. Он лжет в семье, в школе, в жизни общественной, государственной, и даже в церковной. Он лжет в науке, в искусстве, даже в таком чутком к истине, как музыка. Человек лжет в своих мыслях, чувствах, желаниях. Он лжет, страшно сказать, даже в своих религиозных устремлениях и переживаниях, лжет перед собой, пред людьми и пред Богом. Солгать во время, в меру считают, даже, признаком уменья жить, признаком ума, воспитания, такта. А того не чувствуют, что человек своей ложью нравственно ранит себя, свою совесть, порою совсем убивает в себе жизнь своего внутренняго Я, и эта жизнь становится в нем каким-то омертвевшим конгломератом, какой-то безжизненной массой безплодных дум, чувств, настроений. А того не чувствуют, что человек своей ложью нравственно убивает не только себя, но того, кому лжет, убивая в своем ближнем чувства любви, дружбы, привязанности, преданности, уважения, т.-е. те чувства, которыми только и красна и ценна жизнь людей — в их взаимных отношениях друг к другу. Так лжец становится — и самоубийцей, и убийцей одновременно. Поистине он становится сыном диавола, как и сказал людям Христос: «Вы — дети отца вашего диавола; он человекоубийца был искони, потому что он — ложь и отец лжи». Друг мой и брат! Борись с ложью в самом себе, борись, воспитывая в себе трезвенность и честность мысли, трезвенность и чистоту сердца, трезвенность и целомудренность желаний; борись с ложью в твоем друге — брате, борись словом обличения и укора, но согретым всем теплом и всей лаской твоего любящаго и всепрощающаго сердца. Молитвенно призывай на себя и на него всеисцеляющую благодать Того Иисуса из Назарета, Который в притче уподобил Себя милосердному самарянину. Тогда затеплится в нас богозарный светоч жизни духа, и наше Я облачится в боготканныя одежды правды, чистоты и красоты. Закончу свое слово словами из вечерняго канона Сладчайшаго Иисусу: «Впад, о Иисусе, в душетленные разбойники, обнажихся боготканныя одежды, и лежу ранами уязвлен! Христе мой! елей возлей на мя и вино!»

 

Слово Протоиерея Александра Шаргунова в Неделю 25-ю по Пятидесятнице

 

Законник — человек, искушенный в Писании, богослов — приступает ко Христу и спрашивает Его:«Учитель, что мне делать, чтобы иметь жизнь вечную? Какие заповеди должен я соблюсти?» И Господь спрашивает его в свою очередь: «Что говорит об этом Писание?» Мы должны обращаться к Писанию, когда мы ищем ответы на самые главные вопросы жизни. Когда у нас скорби и недоумения, мы должны спрашивать, что говорит об этом Писание, чтобы разрешить все, что неясно нам. Этот человек, законник говорит: «Возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, всей мыслью твоей, всей крепостью твоей, и ближнего твоего, как самого себя». Слова Священного Писания знает законник. Но Господь спрашивает не только о том, знает ли он их. Он спрашивает: «Како чтеши — Как читаешь их?» — то есть «как их понимаешь». Эти слова знали все законники, точно так же как мы все знаем эти слова. Как читали они эти слова и как мы их читаем? Все их читали, все знали их наизусть, и никто не понимал духа и смысла этих слов. Дальше выясняется, что этот законник, желая оправдать себя, говорит: «А кто есть ближний мой?» Он знает слова Божии, знает заповедь о любви, но не знает, кто является его ближним. Тем самым он обнаруживает, что эта заповедь о любви ему на деле неизвестна, он не знает, к кому должна быть обращена его любовь. Эта любовь не проявилась в его жизни. Точно так же богатый юноша в другой притче спрашивает: «Что мне делать, чтобы достигнуть жизни вечной?» (Мф. 19, 16-22). Господь говорит ему: «Знаешь заповеди: не убивай, не прелюбодействуй, не воруй, почитай отца твоего и мать». И тот говорит: «Всё это я соблюл от юности моей». — «Тогда оставь всё, — говорит Христос, — и следуй за Мной». И обнаруживается, что этот богатый юноша тех заповедей на самом деле не соблюдал, потому что все они говорят о той же самой тайне любви к Богу и к человеку. Только Духом Святым, только даром Христовым, который открывается сердцу покаянному, смиренному, чистому, сокрушенному, ищущему Бога, алчущему и жаждущему правды, открывается смысл слов Христовых, этой вечной заповеди Господней. И открывается содержание этой притчи, которая предельно проста, ясна каждому человеку без исключения. Нет, наверное, ни одного человека на свете, который не мог бы понимать этой притчи. Однако духовные глубины ее не могут быть постигнуты простым умом. Святые отцы, которые жизнью своей исполнили Евангелие и потому познали глубину его, объясняют нам, что этот человек, избитый разбойниками и ограбленный ими, есть Адам и весь человеческий род, все люди без исключения. И путь из Иерусалима в Иерихон есть путь, которым идет все человечество, обманутое сатаной. Из небесных обителей, из тех селений, где Бог и Ангелы, из Иерусалима — в Иерихон, в долину слез и смерти — путь нас всех. Разбойники — это злые бесы, которые ограбили, грабят, раздевают, лишая одежды благодати Господней всех людей, ранят смертельно души грехом, различными пороками. Каждый человек в отчаянии лежит израненный у дороги жизни. И он не может, на самом деле, духовно двинуться ни вперед, ни назад. Таково его состояние. А левит и священник — это пророк Моисей, который дает закон — жизнь по правде, по совести — и все другие великие пророки, которые ищут спасения этой правдой. Но ни закон, ни пророки не могут дать исцеление человеку, они могут только пройти рядом и мимо. Подойти совсем близко к раненому человеку, посмотреть на него и идти дальше. Только самарянин, который есть Христос, может на самом деле спасти его. Между прочим, самарянин — это язычник, грешник. Потому что Христос отождествляет Себя со всеми грешными, со всеми погибающими людьми. Как Он сжалился над этим человеком, так исполняется Он жалости к каждому человеку. Господь совершает до конца этот путь сострадания и милосердия. Самарянин не просто перевязывает раны раненому, избитому до полусмерти человеку и оставляет его на дороге — какая польза была бы от этого! Он не просто его сажает на своего осла и привозит в гостиницу. Тоже мало было бы пользы от этого, потому что хозяин гостиницы мог бы сказать, что он не будет содержать в своей гостинице неизвестно кого, у него нет для этого средств. Он мог просто не принять или потом выбросить этого раненого из своей гостиницы. Потому самарянин оплачивает все за него. Очевидно, это самое большее, что может совершить, и совершил бы всякий другой человек, но самарянин не удовлетворяется этим, он говорит, что он обязательно возвратится, чтобы посмотреть, что происходит с этим раненым человеком. И что он заплатит все, что истратит хозяин гостиницы, сверх того, что он дал ему. Такое милосердие проявляет не брат по отношению к брату, а самарянин по отношению к еврею, то есть враг по отношению к врагу. Вы видали когда-нибудь подобное? Как это понять? Господь являет нам полноту милосердия — то, что превосходит всякое человеческое понимание. То, что на самом деле является Божественным небесным милосердием, которое принёс Христос на землю и которое обращено к каждому человеку без исключения. И такому милосердию должны научиться все люди. Что означает, говорят святые отцы, возливание на раны самарянином вина и елея? Почему Апокалипсис говорит: «Вина и елея не повреждай» (Откр. 6, 6)? Когда наступит время погибели и разрушения всего — «вина и елея не повреждай» . Это милосердие Божие, любовь Христова, дар благодати Духа Святого и Евхаристии, которые, что бы ни происходило в мире, не могут быть повреждены, они всегда будут в Церкви. И эти два сребреника, которые дает хозяину гостиницы самарянин, по толкованию святых отцов, есть Ветхий и Новый Завет, слово Божие, которым нужно питать правдой и милосердием душу человеческую и исцелять ее. А некоторые говорят, что это есть Божественная и человеческая природа Бога, ставшего человеком, и здесь тайна Его воплощения, которая касается каждого человека. И это пречистые Его Тело и Кровь, которыми и питается, обретая пищу бессмертия, всякая душа человеческая, спасенная Господом. И гостиница есть Церковь Божия, Церковь Христова. Церковь Соборная и Апостольская, где Господь и где апостолы и все, кто исполняет их служение на протяжении всех веков, все отцы и учители Церкви, все священнослужители, о которых притча не говорит ничего. Мы слышим только об этом добром самарянине, потому что он все один делает, никто не помогает ему. Но когда происходит отшествие этого самарянина отсюда — когда Господь покидает нашу землю, Он вручает все Свои сокровища Своей Церкви и поручает ей всех раненых на земле людей. Церковь Христова получила два сокровища от Господа. И Господь говорит, что когда Он возвратится, когда Он придет во Втором Своем и славном Пришествии, то Он воздаст, заплатит все, если мы истратим больше, чем Он нам дал, если только мы способны истратить больше. И Господь испытывает Свою Церковь, спрашивает всех нас, исполняем ли мы служение, к которому Он призвал нас. Это относится не только к священнослужителям, но ко всем, принявшим дар родства со Христом, ко всем христианам. Перевязываем ли мы раны людей, которые страдают в этом мире? Помним ли мы о том, что Господь говорит о ранах души, которые больше, чем любые страдания телесные: «Не бойтесь убивающих тело, а души немогущих повредить, бойтесь того, кто по убиении душу может ввергнуть в геенну». Видим ли мы сегодня на каждом шагу страдания людей, которых Господь посылает нам, с тем, чтобы напомнить, ради чего Он сподобил нас вступить с Ним в родство? Видим ли растление, которое сегодня уничтожает духовно, и нравственно, и физически наш народ — в особенности детей, о которых Христос говорит, чтобы мы не препятствовали им приходить к Нему? Церковь ответственна за то, что она получила от Господа. Святые отцы постоянно размышляют о тайне того, что время начаться суду с дома Божия. Господь предупреждает о том, что надо прийти в мир соблазнам, но горе тому, через кого соблазн приходит. Святитель Николай Велимирович говорит в связи с этим, что нет большего соблазна, чем равнодушие Церкви к страданиям и гибели других людей. Нет большего соблазна для всего мира. Это даже больший соблазн, чем тот грех, то сатанинское растление, которое окружает нас. Мы призываемся сегодня понять, почему Христос говорит этому законнику-богослову, то есть всем нам, знающим то же, что и он знает, и вдруг понявшим, что на самом деле, этого совсем недостаточно (ни священник, ни левит не оказались ближними по отношению к раненому человеку, а близким к нему оказался этот самарянин): «Иди и ты поступай так же». То есть, заповедь о любви к Богу и к человеку, самая главная заповедь, может стать для нас идолом, золотым тельцом — да простит нас Господь! — когда мы поклоняемся ей, и в то же время пальцем ни пошевелим, чтобы исполнить её на деле. «Иди и поступай так же» — говорит Господь человеку, который приступил к Нему, искушая Его. А что значит «искушая»? Чтобы погубить Его, как все книжники и фарисеи, которые хотят уловить Его в слове, чтобы предать Его смерти — так они приступают к Нему. Одно отвлеченное знание — в суд и осуждение нам, тем, кто сподобляется вступить в родство с Богом и со всеми людьми через тот единственный дар милосердия, который делает нас близкими и к Богу и к другим людям. Господь наш Иисус Христос Кровью Своей и Духом Своим Святым открыл нам этот дар, чтобы мы узнали через Него, через эту благодать, через Его любовь, через Его милосердие, как милостив к нам Господь. И как дорог, как близок к нам каждый человек без исключения.


ЖЕРТВУЙТЕ НА ХРАМ СВЯТОГО НИКОЛАЯ В МОНРЕАЛЕ
Нажмите картинку
Нажмите картинку
ФОНД ПОДДЕРЖКИ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ ЗАГРАНИЦЕЙ
Нажмите картинку
Нажмите картинку